«Слово Дрыгина никогда не расходилось с делом»

14 марта исполняется 110 лет со дня рождения Анатолия Дрыгина — крупного партийного и хозяйственного деятеля, Героя Соцтруда, первого секретаря Вологодского обкома КПСС (сентябрь 1961 — июль 1985 гг.), человека, который очень много сделал для развития Вологодчины. К юбилею Дрыгина наш портал в течение всего прошлого года брал интервью у соратников и современников Анатолия Семеновича, близко знавших и работавших с ним в разные годы. Сегодня мы публикуем воспоминания Василия Мальцева — бывшего комсомольского, партийного и советского работника, первого секретаря Нюксенского райкома партии.

Первая встреча

— Наша первая встреча с Анатолием Семеновичем Дрыгиным состоялась в конце 1970-х, когда я работал секретарём Нюксенского райкома партии по идеологии, а он был депутатом Верховного Совета СССР по Вологодскому округу. Анатолий Семенович приезжал к нам раз в год. Нюксенский район состоял из двух частей — Нюксенского края и Городищенского края. Сельское хозяйство было наиболее развито в Городищне. Я всегда говорил своим коллегам, что Городищна для нас была как Кубань. Дрыгин прилетал в Городищну на самолете Ан-2. Он был очень последователен — неизменно навещал два хозяйства, колхоз «Великий Октябрь» и колхоз имени С.М. Кирова. Чаще всего он бывал на уборке урожая, его интересовала динамика урожайности и качество работы. Анатолий Семенович хорошо знал председателей этих колхозов, один из них был участником войны, — Драчев Василий Тимофеевич, второй тоже опытный руководитель — Короткий Иван Анисимович. Дрыгин проходил по полям, проверял качество уборки, а затем на машине, подчас по бездорожью, проезжал 24 километра до райцентра Нюксеница, где организовывались встречи в районном Доме культуры. Я был организатором этих встреч, отвечал за приезд делегаций из всех колхозов, леспромхозов, предприятий и учреждений.

У Анатолия Семеновича всегда были очень обстоятельные доклады с анализом развития сельского хозяйства по стране, области, и оценкой по району, с конкретными примерами и подробными комментариями.  

Помню, как однажды мы с Дрыгиным шли по осеннему полю в колхозе «Великий Октябрь», ему все вроде бы нравилось. Сели в машину. Вдруг видим, к нам спешит председатель колхоза. Полный такой, ростом — метр пятьдесят. Прибежал, запыхавшись, стучит в дверь. Открываем — что случилось?

— Анатолий Семенович, какие будут замечания? 

Дрыгин смотрит на меня и говорит: «Видишь, лампочка на колхозном дворе, у фермы, говорит днём. Почему не выключаете свет?»

Мы поехали на совещание. Дорогой я думал, что он наверняка устроит «разгон» председателю на общем совещании. Но ошибся — о растрате электроэнергии он не сказал ни слова. Анатолию Семеновичу была свойственна выдержка, он старался быть последовательным и справедливым, умел налаживать контакты как с руководителями, так и с аудиторией и, конечно, он досконально знал и постоянно изучал сельское хозяйство. Люди относились к нему с большим уважением. Кстати, и вопросы на совещании из зала ему охотно задавали — например, по развитию района. Он всегда отвечал твердо и уверенно, оперируя цифрами и фактами.

 «Точно знаю, что у вас все получится!»

Более близко я узнал Анатолия Семеновича в 1984 году. Я работал председателем райисполкома, когда нас с первым секретарём и моим замом вызвали к Дрыгину на совещание. Мы подготовили материалы по показателям развития молочного производства и животноводства, и темпам строительства. Утром приехали в Вологду, заселились в гостиницу, пришли в приёмную — нам сказали явиться через час. Мы не знали, о чем пойдёт речь. Через час приходим, садимся за длинный стол. Анатолий Семенович говорит Борису Федоровичу Кузинову: «Ну, что, моряк, отработал свой период? Не меняешь точку зрения?»  — Нет.

То есть он уходит. Но мы-то этого не знали! Мы думали, что приехали для разговора или важного сообщения… Анатолий Семенович очень внимательно посмотрел на меня через стол и сказал: «У меня есть предложение рекомендовать вас первым секретарем райкома партии».

Для меня это было как снег на голову. Я растерялся, потом сказал: «Я не готов, Анатолий Семенович». Он удивился: «Почему? В этой папке у меня все материалы, я беседовал с председателем облисполкома Виктором Алексеевичем Грибановым — по всем критериям у вас оценка «отлично». Вы работали в школе педагогом, в райкоме секретарем, председателем райисполкома, вы в армии служили, на офицерской должности были… Знаю, что вас оставляли в армии, но вы не пошли». — Конечно, не пошёл. Я предан своей родине, поэтому не мог там остаться!»

Меня потрясла его осведомлённость — он знал все абсолютно.

— Понимаете, в вашем районе всегда были «привозные» руководители, вы первый местный — к вам особое доверие, люди вас знают (за период с 1924 года по 1984 год в районной организации КПСС сменилось 15 первых секретарей райкома партии. Все они были не уроженцами Нюксенского района — прим. Kh).

А у меня в голове варианты самоотводов… — Анатолий Семенович, я знаю уровень подготовки работы первых секретарей райкомов Вологодской области — я же бывал на пленумах обкома, знаю коллег по ближним районам. Все они с огромным опытом, а мне всего 34 года.

А он смотрит на меня с улыбочкой и говорит: «Знаешь, а я в этом возрасте командовал полком!» Я продолжаю гнуть свою линию, говоря, что работал идеологом, по образованию педагог, и вопросы экономики очень неглубоко знаю. — Я знаю, что очень многие первые секретари — сельхозники. А Дрыгин мне: «А мне не нужен сельхозник! Мне нужен человек, умеющий работать с кадрами, расставлять и готовить их. Я могу тебя рекомендовать?».

Я молчу. Думаю…

— А знаешь, как я начинал работать председателем Лужского райисполкома? Приеду в район — посмотрю: если у дома порядок и в доме порядок — значит, и руководитель на первом этапе получится хороший. То, что вы не сельхозник, большого значения не имеет, — авторитетно заявил Дрыгин. — Мне нужен человек, который способен руководить кадрами везде — в аппарате райкома, райисполкома, в руководстве колхозами, и так далее.

А я продолжаю обдумывать, какую бы еще причину для самоотвода найти: «Анатолий Семенович, у меня большая семья — восемь человек. У меня трое своих детей, четвертый приёмный…» А он мне: «Этим надо гордиться!» Я не сдаюсь: «И со здоровьем у меня не очень… У меня хронический бронхит». Дрыгин наклонился ко мне через человека и отвечает: «Я всю жизнь бронхичу. Как лечиться — тебя учить, наверное, не надо. У нас есть больница обкома, сходишь туда на приём, проконсультируешься» Потом подумал, говорит: «Что-то много у тебя причин против…» Смотрит на моего зама и спрашивает: «Хочешь быть первым секретарем?» — Хочу!

Анатолий Семенович переводит взгляд на меня, смотрит в упор: «Ты будешь первым секретарем, а его возьми предриком». Я молчу, я пребывал в шоке.

— Ну-ка, давай выше голову — я внимательно изучил все ваши данные, биографию, историю. Точно знаю, что у вас все получится! У нас сегодня заседание бюро обкома в два часа, я тебя прошу — если тебя коммунисты поддержат на пленуме райкома, напиши мне четкое и понятное предложение, что можно сделать для социально-экономического развития Нюксенского района. Наиболее приемлемое в данных условиях.  Вы поняли меня?

— Понял, Анатолий Семенович!

Мы закончили разговор, вышли из кабинета, перекусили в столовой, я успокоился немного. В два часа — заседание бюро обкома, полный зал. Дрыгин начал заседание: «Есть предложение освободить первого секретаря райкома партии Кузинова от работы и рекомендовать избрать первым секретарем Мальцева Василия Ивановича.

Встреча была долгая, содержательная. Мою кандидатуру приняли. 

От мечты — к реализации планов

Приехал домой — сел писать предложения по развитию района, у меня их набралось, не много не мало, 23. Самое главное было — оперативно усилить строительство дороги. Мы начали вести строительство автомагистрали из Тотьмы, но с другой стороны района дорога оставалась практически на нулевом уровне. Я предложил подключить ДСУ №2 города Великого Устюга, там был хороший руководитель дорожно-строительного управления, коммунист Александр Марков. Мы с ним предварительно все обсудили. А мой предшественник Борис Федорович Кузинов работал по другому принципу — он трассу начал рубить по заданиям организаций: райком партии — 100 метров, задания от райисполкомов, леспромхозов, колхозов. Представляете, выходят мужики с пилами и топорами, очищают эти 100 метров. Я чувствовал, что это нерационально, — такими темпами мы 10 лет дорогу строить будем. Я написал об этом в своей книге о районной партии «Время выбрало нас».

Борис Федорович несколько лет назад потерял сына и на могиле дал клятву построить через реку Сухону мост. И он действительно попытался за два года что-то сделать. Но его не поддержали ни в обкоме, ни в райисполкоме, — средств нет пока, не до моста. Тогда он решил сделать канатную переправу через Сухону. А проектирование было только в Нальчике, это дело небыстрое. И когда Кузинов уходил, проектирование только заканчивалось. Предполагалось, что будет 6 люлек, длина канатки —100 метров. Я его убеждал, что идея сырая: «Ни одна женщина не решится поехать! А если осенью или зимой что-то из строя выйдет — ничего не сделаешь…» Но Кузинов не сдавался — он хотел сдержать своё обещание. Деньги на канатную дорогу уже были включены в бюджет строительства на 1985 год, по тем временам это было триста тысяч. В своём перспективном плане развития района я предложил направить эти деньги на проектирование моста через Сухону.

Еще один момент — укрепление материально-технической базы колхозов, совхозов; развитие откормочного хозяйства; развитие телефонной связи, электролиний; расширение газификации по райцентру и по району.

На заседании бюро мы обсудили эти основные моменты. Мои предложения получили, одобрили. Анатолий Семенович написал резолюцию: «Вполне согласен» и поручил секретарю обкома Михаилу Федоровичу Сычеву провести совещание в обкоме партии с приглашением всех руководителей, которых прямо или косвенно касались разные пункты моей программы, плюс руководство облисполкома. Я даже удивился — увидел на этом мероприятии всех первых лиц вологодских управлений того времени. Таким образом, решение на уровне облисполкома было принято.

Помню, как к нам приезжали тогдашний начальник областного управления «Вологодавтодор» Владимир Мещеряков и зампред облисполкома Трудов.  Мы стояли у карты, я озвучивал предполагаемый план развития дорог, и они мне сказали: «Не суетись ты пока по поводу моста через Сухону — дай нам спокойно уйти на пенсию! Все равно дороги у вас тут не будет — дорога пойдет на Никольск и на Устюг, а Нюксеница и Тарнога — тупиками будут».  А когда Дрыгин резолюцию написал — обратного пути уже не было. Деньги на канатку нам удалось пустить на проектирование моста. В 1987 году мы получили всю необходимую документацию и в 1989 году начали строительство. В 1995 году мы запустили мост. Даже перестройка не помешала нам закончить строительство моста через Сухону! Были организованы работы и по строительству дорог — в 1989 году к нам приехали военные дорожники — строители, два батальона, и началось строительство дороги в сторону Городищны. Стало немножко полегче, да и дорога к Устюгу получила продолжение. В 1994 году Устюг сомкнулся с Нюксеницей, а Нюксеница с Тотьмой. В те годы была введена в эксплуатацию асфальтированная взлетно-посадочная полоса аэропорта «Нюксеница».

Без поддержки Дрыгина всего этого могло бы и не быть.

Слова не расходились с делами, а поручения исполнялись неукоснительно

Весна 1985 года была непростой, были трудности с посевной. Дрыгин периодически звонил мне на работу, мог позвонить и домой вечером, обычно в начале десятого. Звонил и интересовался: «Как обстановка?» Я ответил, что очень сложно мужчинам на пашне, процент выполнения по севу небольшой. Он попытался меня приободрить: «Не отчаивайся. Я знаю, что в Нюксенском районе почвы непростые… Погода возьмет своё, не паникуй. Все необходимое для сева есть? Питание организовано? — Спасибо, все есть.

А питание было бесплатное, как всегда на весеннем севе в каждом совхозе и колхозе. В те годы у меня была тетрадь по каждому колхозу, по каждой пятидневке, куда я вносил все результаты — надои молока, все показатели. Анатолий Семенович требовал очень четкой и грамотной работы на производстве, поэтому все его подчиненные всегда были «вооружены» необходимыми данными. В колхозах тогда повсеместно были обустроены так называемые «красные уголки», где тоже можно было изучить все показатели, динамику производства. У нас в то время работал клуб животноводов — доярок трехтысячниц, добившихся среднего удоя молока от одной коровы 3 тысячи литров в год. В целях координации, распространения передового опыта и поощрения их регулярно собирали, проводили встречи, чествовали.

Дрыгин, когда приезжал с инспекцией, всегда беседовал с председателем колхоза, разговаривал с комбайнером и смотрел, как что растёт на полях. Иногда Анатолий Семенович обедал у нас в сельсовете — местный повар накрывал ему стол. Мог и переночевать — в райкоме партии, в кабинете второго секретаря ставили кровать для него. Он был очень скромен во всем.

У Дрыгина был аналитический ум, он многое анализировал. Мне кажется, что у его последователей такого анализа не было. В зимний период у нас в Вологодской области всегда был традиционный сбор всех председателей колхозов и директоров совхозов. В номенклатуре обкома партии на тот момент были должности председателя колхоза и директора совхоза. Помню, как при Дрыгине я возил двух потенциальных руководителей в бюро обкома партии на утверждение. То есть все не просто так — подобрать и назначить квалифицированные кадры, нужно было еще и утвердить их. И на этом зимнем мероприятии давался полный анализ по итогам года, все плюсы и минусы работы председателей, передовики делились опытом, и обсуждалось, что необходимо сделать в новом году. Это обсуждалось в день открытия совещания, а во второй день, например, шла работа по секциям. Это, конечно, очень сплачивало коллектив. Мы ехали из Нюксеницы в Вологду через Михайловку, Тотьму… по дороге осматривали разные хозяйства, заходили на фермы, изучали опыт.

Как-то Анатолий Семенович рассказал нам о том, как ездил накануне в Сокольский район, в Кадникове строили тогда небольшой по нынешним временам животноводческий комплекс. Так Дрыгин в резиновых сапогах по строящемуся коровнику перемещался, а первый секретарь Сокольского горкома Анатолий Иванович Валюженич, мало того, что в туфлях был и прыгал по досочкам, еще и про галстук не забыл. «Где он такой галстук нашел?», — удивлялся Дрыгин. Мы посмеялись… Помню, как потом ко мне подошёл коллега и сказал: «Слушай, снимут, наверное, Валюженича-то…» А через неделю мы услышали о том, что Анатолий Иванович стал зав. сельхозотделом обкома партии. То есть Дрыгин мог и замечание человеку сделать, не унижая его, и по достоинству оценить его профессиональные качества, помочь в карьере.  

Анатолий Семенович служил в армии и прошёл всю Великую Отечественную войну. Конечно, это закалило его характер. Слово у Дрыгина никогда не расходилось с делом, а его поручения исполнялись неукоснительно, потому что и спрос за их выполнение был жесточайший. Между тем, у Анатолия Семёновича было редкое умение легко сходиться с людьми, будь то высокопоставленный партийный сотрудник, доярка или тракторист.

Он имел особый магнетизм, притягивающий людей. Он мог сделать замечание подчинённому и, надо сказать, делал это регулярно, но никогда никого не унижал. Наоборот — стремился всегда помогать. Все первые секретари райкомов партии, которых он переводил «наверх», всегда получали квартиры. Он старался был предельно внимательным к кадрам.

Я вспоминаю заключительный пленум, который состоялся 21 июля 1985 года. Анатолий Семенович сказал с трибуны: «Мотор выработался, поэтому я заканчиваю, прошу меня освободить». Потом, кто-то говорил, что на самом деле он не хотел уходить и скорее «умрет в борозде». Кто-то настаивал, что ему на тот момент не давали работать так, как он привык. Мне кажется, что он сам, возможно, почувствовал, что пора. Предвидел, как будут развиваться дальнейшие события в стране.

Думаю, неординарность Дрыгина как руководителя была в его уникальном видении перспектив и расстановке приоритетов, высокой требовательности и работоспособности (даже в последние годы), умении убеждать. Если он давал задание — его нужно было выполнить во что бы то ни стало. Как у нас говорили, «если отказали в одном месте — не теряйся и не стесняйся, стучись в следующую, отказали еще раз — стучись в другую, отказали снова — в третью дверь стучи». У нас бюрократов много. «Надо обязательно добиться результата, тем более, что просишь не для себя — за вами 15 тысяч населения района», — это слова Анатолия Семеновича.

Записал Дмитрий Волин

На обложке фото Василия Мальцева. © Фото Дмитрия Волина/»Кремлевский холм»

• При публикации материалов портала обязательна активная ссылка на kremlinhill.com!

© 2018 — 2024, Кремлевский холм. Страницы истории. Все права защищены.